БОСС-профессия | Строительство
Текст | Анастасия САЛОМЕЕВА
Фото | Группа компаний UNITEAM

Дмитрий Пшеничников — известный российский зодчий, член Союза архитекторов России, лауреат Государственной премии РФ в области архитектуры. В его портфолио — сотни проектов: общественные здания федерального значения, культовые сооружения, объекты элитного частного домостроения. В настоящее время ООО «Дмитрий Пшеничников и партнеры» входит в группу компаний UNITEAM, второй ее участник — компания «ГарантМастерСтрой». Этот союз единомышленников позволяет архитектурной мастерской в полной мере воплотить в жизнь идеи, связанные с ее специализацией, — созданием интерьеров высокой степени сложности.

— Дмитрий Владимирович, вы построили множество архитектурных сооружений, но особое место в вашем творческом багаже занимает один объект — ресторан «1812» в Москве. Как рождалась его стилистика?

— Тематику ресторана «1812» изначально определил заказчик. Понятно, что любой ресторан начинается с кухни. У заказчика возникла идея открыть уникальный ресторан русско-французской кухни, при этом его концепция должна была опираться на определенный исторический период — время победы нашей армии над Наполеоном, когда русские войска триумфально вошли в Париж, а потом вернулись победителями на родину. Тогда произошло смешение русской и французской культур, в том числе это коснулось и национальной кухни. Естественно, эта концепция пересекается с эпохой Отечественной войны 1812 года. Отсюда и название ресторана — «1812».

С точки зрения архитектуры эта историческая эпоха ознаменована возникновением русского ампира — стиля, который занимает особое место в истории нашего зодчества. Еще одно переплетение русской и французской культур — ампир, имперский стиль наполеоновской Франции, давший рождение русскому ампиру, символизировавшему победу русского оружия над французской армией.

Конечно, русский ампир стал стилем ресторана «1812». Большинство элементов, которые мы использовали в его оформлении, выполнено исключительно для этого объекта и максимально аутентично той эпохе. Например, характерное для ампира обращение к античности. В этой стилистике, в частности, делал свои знаменитые медальоны, прославляющие славу русского оружия, популярный в первой половине XIX века скульптор Федор Толстой. Резные деревянные копии медальонов Толстого украсили стены ресторана «1812». В интерьере были задействованы и другие «маркеры» этого стиля: триумфальная арка, колоннады, скульптурные композиции, лепной орнамент и прочие. И, подчеркну, весь декор ресторана «1812» выполнялся по индивидуальным эскизам и чертежам.

— Чем вам особенно запомнилась эта работа?

— Сотрудничеством с Сергеем Михайловичем Бархиным, известным архитектором, сценографом, главным художником Большого театра. Сергей Михайлович — великий мастер и человек высочайшей культуры. Огромное количество элементов и декоративных орнаментов ресторана «1812» придумано и отрисовано непосредственно им.

У нас с Сергеем Михайловичем получился взаимодополняющий творческий тандем. Мы все время находились в творческом поиске и часто находили уникальные решения, в том числе технологические. Например, главной визуальной доминантой пространства стала триумфальная арка. Это идея Бархина. Триумфальная арка соединяла экстерьер ресторана с интерьером. Для того чтобы разделить эти зоны и визуально не нарушить целостность конструкции, мы в качестве перегородок использовали стекла нестандартного размера. Профессионалы знают, что самый большой стандартный размер архитектурного стекла — это так называемое джамбо: 6 на 3,2 м. В ресторане «1812» некоторые стекла достигали 7 м и тем самым создавали единение внешнего и внутреннего пространства и восприятие триумфальной арки. Эти стекла специально заказывали в Германии.

Работа была весьма интересной еще и потому, что и сам ресторатор, очень творческий человек, постоянно генерировал идеи и предлагал новые решения. Ресторан «1812» стал плодом творческого союза многих людей. Участие в его создании принимали и архитекторы, и художники, и скульпторы, и мастера прикладного искусства. Это и росписи, и ковка, и резьба по дереву, и керамика, и лепнина, и изготовление дверей, мебели, светильников, и текстильные работы.

Скажем, ресторан украшали точные копии флагов российских полков, участвовавших в Бородинском сражении. Причем это не просто копии, а реконструкции высочайшего класса с настоящим золотым шитьем. Еще пример: мы нашли фотографию дивана начала XIX века в стиле русский ампир (это экспонат одного из музеев Санкт-Петербурга) и сделали точно такой же. Подобные вещи сами по себе уникальны.

— Откуда столь пристальное внимание к таким «мелочам»?

— Во-первых, это заслуга ресторатора. Его подход к проекту оказался довольно серьезным и глубоким. А во-вторых, сам стиль ампир весьма изысканный, в нем важна каждая деталь.

Я влюбился в этот стиль, работая над рестораном «1812». В период обучения в Архитектурном институте и первые годы после его окончания, как и многие мои молодые коллеги, был страстным поклонником современной архитектуры. На архитектуру прошлых веков тогда смотрел как на что-то мертвое и поросшее мхом. Но приобретаешь опыт и начинаешь понимать: то, что когдато казалось мертвым, оказывается живым.

Ампир — очень утонченный стиль. Если мы проведем параллель между традиционной классической архитектурой, начиная с зодчества эпохи Возрождения, и современной архитектурой, то ампир, и особенно русский, — это высшая ступень изысканности в классике, то же самое, что минимализм в современной архитектуре. Любая его линия, любой элемент — это уже законченное произведение искусства.

— Сколько времени вы работали над рестораном «1812»?

— Почти четыре года, с 2005-го по конец 2008-го. Работа над этим проектом была интересна и с технологической точки зрения. Ресторан размещался в старинном особняке, и, когда мы пришли в это здание, его цокольный этаж еще принадлежал другим владельцам. Соответственно, требовалось особое конструктивное решение. И мы, оставив лишь внешние стены дома, полностью разобрали его внутреннее пространство и собрали над цокольным этажом совершенно новую конструкцию.

Кроме того, мы предложили нестандартные планировочные решения. Следовало включить максимальное количество посадочных мест, устроить кухню, решить вопросы пожарной безопасности и другие. Мы искали и находили возможности использования буквально каждого сантиметра. В результате кухня ресторана разместилась под кровлей, на мансардном этаже, а пространство зала стало где-то двух-, где-то трехуровневым.

Работа, конечно, была проделана колоссальная и в плане временных и финансовых вложений, в плане отношения к ней людей, задействованных на этом объекте.

— …но ее результат, к сожалению, сегодня можно увидеть только на фотографиях. Почему?

— Да, то, что произошло, — один из примеров того, как незащищен у нас в стране, в том числе и на законодательном уровне, труд архитекторов, художников, мастеров прикладного искусства. Была сделана нерядовая работа. Рестораны, созданные с таким подходом, как «1812», существуют во многих городах мира десятилетиями. Они работают в тех же интерьерах, и ни у кого не поднимается рука что-то там менять.

Судьба у ресторана «1812» довольно грустная. Его открытие пришлось на прошлый кризис: мы сдали его перед Новым годом 2009-го. В том виде, в каком он задумывался, ресторан проработал 1,5 года. Был отмечен профессиональным сообществом, мы получили Архитектурную премию. Но экономически ресторан не окупился, и его отдали в концессию итальянской компании, специализирующейся на недорогой кухне. Запустив в этих стенах более дешевый ресторан, они не придумали ничего лучше, как полностью уничтожить наши интерьеры.

Самое печальное, что колоссальный труд и четыре года жизни, которые были вложены в ресторан «1812», ушли в никуда. Погибли замечательные росписи, лепнина, медальоны, керамические изразцы, скобяные изделия. Исчезли знамена, диваны и кушетки, выполненные по старинным образцам. Центральными элементами интерьера являлись кованая лестница и декоративный кованый элемент в зоне лестницы, сделанный мастерами по рисунку Сергея Бархина. Этот кованый элемент вытащили на улицу, там он лежал какое-то время, а потом куда-то пропал. Скорее всего, сдали на металлолом.

— Ресторан «1812», пожалуй, самый атмосферный проект вашей мастерской. Но особая атмосфера также присутствует в ваших частных домах. Как рождается их индивидуальность?

— Она рождается из двух составляющих. Первая — это твой подход к объекту. Каждый объект нужно рассматривать как нечто сугубо индивидуальное. Вторая — это работа с заказчиком. Архитектура должна отвечать его потребностям и полностью соответствовать его внутреннему миру. Индивидуальное жилье — очень интимное и очень тонкое пространство. Задача архитектора здесь — не заниматься самоутверждением, не пытаться потешить собственные профессиональные амбиции, а максимально прочувствовать заказчика, понять, что ему наиболее близко, и воплотить это сначала в чертежах, а потом на объекте.

— В сфере частного домостроения ваша архитектурная мастерская сейчас работает в тандеме со строительной компанией «ГарантМастерСтрой», вместе с которой вы сформировали Группу компаний UNITEAM. Как начался ваш профессиональный союз?

— Этот союз единомышленников начался с дружбы и взаимных интересов. В силу специфики работы нам хотелось иметь надежного партнера, чтобы в полной мере воплотить те идеи, которые мы закладываем в архитектуру и которые требуют довольно высокого уровня мастерства и строителей, и субподрядчиков. Интерьеры высокой степени сложности, с которыми мы работаем — с большим количеством декора и элементами прикладного искусства, требуют очень внимательного подхода к исполнению.

Когда мы познакомились с компанией «ГарантМастерСтрой», возникло обоюдное желание совместить наши профессиональные навыки архитекторов со строительным мастерством компании «ГарантМастерСтрой» и добавить к этому адекватную и прозрачную цену на наши услуги.

— Какие преимущества дает это объединение вашей мастерской?

— За 27 лет своей профессиональной деятельности я многократно сталкивался с ситуацией, когда заказчик, утвердив проект, говорил: «У меня свой подрядчик, работайте с ним!». И часто после таких слов начинались проблемы. Например, встречаешься с подрядчиком, показываешь ему чертежи и видишь, что люди даже на уровне управления строительством, начальника стройки или прораба не способны их прочитать. Возвращаешься к заказчику, говоришь, что не надо с ними работать. А он не отступает, ведь это свой подрядчик, по рекомендации. Почти в 100% случаев такие истории заканчивались одним и тем же: во-первых, отвратительным качеством строительства, когда объект потом приходилось доводить до нормального состояния; во-вторых, тем, что я помимо непосредственной работы вынужденно занимался обучением этих горе-строителей: показывал им, как пользоваться нивелиром, как делать бетонную подготовку…

Иметь профессионального строительного подрядчика, с которым ты говоришь на одном языке, весьма важно и с точки зрения организации работ, и с точки зрения оперативности процесса. Это позволяет выстраивать сетевые графики, когда строительство идет не по накатанному принципу «сегодня — это, завтра — то», а конечные сроки превращаются в растянутую резину, а, наоборот, когда сложный и качественный архитектурный объект реализуется за наиболее короткие сроки.

— Как разделены зоны ответственности в вашем союзе? Вы реализуете объект «под ключ», при этом архитектурная мастерская — это «голова», которая отвечает за общую концепцию и творческую часть, а компания «ГарантМастерСтрой» — «руки», которые все это воплощают в жизнь?

— Совершенно верно, мы работаем рука об руку. Архитектурная мастерская первоначально общается с заказчиком, разрабатывает концепцию, делает чертежи, а «ГарантМастерСтрой» — это организация строительного процесса и техническое воплощение проекта. При этом обе компании сосредоточены на конечном результате, который должен полностью удовлетворить заказчика и соответствовать самым высоким требованиям.

Еще одно преимущество, которое дает объединение, — это двойной контроль за тем, что происходит на объекте. Работа с эксклюзивными интерьерами подразумевает, что в процессе задействовано большое количество субподрядчиков, представляющих разные сферы прикладного искусства. Там могут присутствовать мозаичисты, каменщики, ковщики, витражисты, краснодеревщики, художники, которые занимаются росписью, лепщики… Число субподрядчиков на подобных объектах порой доходит до двух десятков.

Наша организационная модель позволяет контролировать их работу с двух сторон и организовать бесперебойный производственный процесс. Это касается и вопросов своевременной поставки материалов, и соблюдения очередности и последовательности работ. На стройке эти функции обычно выполняет инженер технического надзора, но, к сожалению, наличие технадзора на участке сегодня не всегда гарантирует качественный результат. Хороших технадзоров мало, а в сфере элитного жилья это вообще штучные специалисты. Мне, например, за все 27 лет в профессии только один раз довелось встретить на элитном жилье специалиста, к профессиональным компетенциям которого не возникало никаких вопросов. Сейчас, работая с компанией «ГарантМастерСтрой», я спокоен за это направление.

— А что получает заказчик от такой бизнес-модели?

— Во-первых, полностью готовый объект. Заказчик приходит к нам с идеей и получает ее воплощение, полностью соответствующее его ожиданиям. Мы доводим объект до самого конца, вплоть до поставки определенной мебели.

Во-вторых, мы работаем на принципах полной открытости для своих заказчиков. Как я уже сказал, это понятная и прозрачная цена. Естественно, мы согласовываем смету, и все согласованные сметы у нас остаются неизменными до сдачи объекта.

В личном кабинете на сайте www.garantmasterstroy.ru заказчику всегда доступны сетевые графики проектирования и строительно-отделочных работ, проектная и договорная документация. В любой момент он может получить подробную информацию о продвижении работ. Для этого есть еженедельные фотоотчеты. Кроме того, на своих объектах мы устанавливаем веб-камеры.

— Как строится ваша работа с заказчиками? Вот пришел к вам человек и говорит, что хочет построить дом или сделать интерьер. Что дальше?

— Работа с заказчиком над сложным проектом — это всегда совместное творчество, взаимопроникновение друг в друга. Я стараюсь понять, что хочет этот человек, что для него важно, что близко его душе.

Если человек уже построил хотя бы один дом или сделал интерьер, он в определенной степени подготовлен, и с ним легче работать. Хотя часто люди не имеют такого опыта.

Бывает, что заказчик говорит: «Я хочу дом в классическом стиле». Хорошо, а в каком именно? Вы же понимаете, что восприятие профессионала и непрофессионала довольно сильно разнится. Под словом «классика» человек волен подразумевать все что угодно: и ампир, и рококо, и ар-деко, и много что еще. Моя задача как профессионала — подвести заказчика под понимание того, что действительно хочется, и сформировать из этих пожеланий техническое задание.

Потом, когда уже видишь, что заказчику близко, начинаешь предлагать свои планировочные решения и сценарии, часто нетривиальные, отличающие это конкретное пространство от миллионов других. Ведь индивидуальное жилье — это, во-первых, проявление индивидуальности его хозяев, а во-вторых, для некоторых состоятельных людей — это еще способ подчеркнуть свой статус и исключительность.

— Одна из «изюминок» Группы компаний UNITEAM — это то, что вы используете самые качественные материалы и эксклюзивные изделия. Обращаетесь ли к отечественному производителю?

— Во-первых, в силу моего отношения к своей стране, а во-вторых, из опыта и знания субподрядчиков мы стараемся максимально использовать отечественных мастеров. Конечно, многое можно заказать за рубежом, но довольно часто профессионализм наших специалистов превосходит мастерство иностранных коллег.

За последние 20 с лишним лет здесь выросло огромное число талантливых мастеров, виртуозно владеющих технологиями. Это касается столярки, ковки, витражного дела, мозаики, производства каких-то художественных изделий. Вот такое рукоделие, наиболее сложную часть субподрядной работы, мы стремимся отдавать соотечественникам. Понятно, что многие материалы, смеси, камни и прочее часто заказываются в Италии, Германии, Франции, Индии, Турции, Бразилии и других странах. Однако руки с ними работают наши. Правда, если у заказчика есть определенные предпочтения, мы готовы использовать в интерьере продукцию зарубежных производителей. У нас широкая линейка поставщиков.

Много работаю с иностранцами и знаю, как у них организован производственный процесс. Могу сказать: мнение о том, что за рубежом делают лучше, — иллюзия, пережиток комплекса неполноценности, который сформировался у нас в советское время. Мы сейчас строим православный храм во Франции, в Страсбурге. Металлическую ковку там делает местная компания. У них довольно крупное производство, мастера хорошие, работают качественно и специализируются на заказах для эксклюзивных супердорогих домов. Любопытства ради я поинтересовался у директора этой фирмы, что он думает о работах своих российских коллег. Вы бы видели его лицо, когда я показал ему несколько фотографий с мобильного телефона! Шок от мастерства наших ребят и их творческой выдумки!

— Вас никак нельзя назвать архитектором одного стиля, вы работаете практически во всех направлениях. А как бы вы сами описали свою архитектуру?

— Профессионализм архитектора, на мой взгляд, как раз и заключается в умении работать в любом стиле и направлении. В этом высшее мастерство. Знаю немало коллег, выработавших определенную стилистику и эксплуатирующих ее десятилетиями. Понятно, что с точки зрения коммерции это более выгодно, чем каждый раз создавать что-то «с нуля». Хотя вот с точки зрения творчества если ты встал на эту дорожку, то умираешь как профессионал. Архитектор постоянно должен творить и создавать что-то новое, каждый раз смотря на то, что он делает, другим взглядом. Это первое.

Второе. Как я уже говорил, следует индивидуально подходить к каждому объекту. Даже если ты работаешь в одном направлении, каждое свое новое здание ты стараешься сделать непохожим на другие. Скажем, я очень люблю современную архитектуру, по мироощущению мне близко творчество таких мастеров, как Сантьяго Калатрава, недавно ушедших от нас Захи Хади и Гюнтера Доменига. И у меня много работ в современном стиле, но если вы посмотрите портфолио, то увидите, что все они довольно разные. Возьмем хотя бы построенный в 2009 году терминал D в Шереметьево, концепцию аэропорта и города при космодроме Восточный и концепцию нового города Томск 3.0. В неповторимости того, что ты делаешь, мне кажется, и кроется квинтэссенция профессии архитектора.