БОСС-профессия | Главная тема
Текст | Мария ЗЕМЛЯНИКИНА

Быстрый темп проникновения цифровых технологий во все сферы жизни современного общества влечет за собой изменение привычных моделей экономического и социального уклада государств. На волне этой тенденции ведущие страны мира, чтобы удержать лидерство, делают ставку на цифровизацию экономики. В этом процессе участвует и Россия, где развитие цифровой экономики объявлено одним из приоритетных направлений государственной политики и рассматривается как обязательное условие конкурентоспособности на современном глобальном рынке и стратегическая составляющая экономического суверенитета государства.

Цифровое настоящее

В многочисленных международных рейтингах, прямо и косвенно отражающих позиции цифрового развития стран, Россия занимает пока позиции, очень далекие от лидерских. Так, в одном из наиболее авторитетных исследований — рейтинге Индекс развития ИКТ (ICT Development Index, IDI), ежегодно выпускаемом Международным союзом электросвязи (МСЭ), по итогам 2017 года (последний из доступных на сегодня отчетов МСЭ) Россия по Индексу развития ИКТ заняла 45-е место (7,07 балла). При этом, как следует из отчетов МСЭ, Индекс развития ИКТ в России последнее десятилетие демонстрирует рост — с 4,42 по итогам 2008 года (значение IDI для России в 2016 году составляло 6,95). Однако в других государствах он растет еще быстрее. Лидерами IDI по итогам 2017 года стали Исландия (8,98 балла), Южная Корея (8,85 балла), Швейцария (8,74 балла), Дания, набравшая 8,71 балла, и Великобритания (8,65 балла).

По международному индексу цифровой экономики и общества (International Digital Economy and Society Index, I-DESI), который рассчитывается Генеральным директоратом коммуникационных сетей, контента и технологий Европейской комиссии для стран, не входящих в ЕС, в соответствии с методологией европейского Индекса цифровой экономики и общества 2018 года Россия среди 17 стран не членов ЕС, чьи показатели анализировались в исследовании, заняла 12-е место, опередив, правда, Китай, Турцию, Мексику, Бразилию и Чили. В общем мировом рейтинге I-DESI индекс России оказался выше минимального среднеевропейского показателя — на уровне Греции, Кипра и Болгарии.

В рейтинге самых инновационных стран мира, который регулярно составляет агентство Bloomberg — Bloomberg Innovation Index, Россия держится в окончательном списке самых инновационных экономик мира (в прошлом рейтинге в него в общей сложности было включено 50 стран. В Bloomberg Innovation Index 2019 их 60), но занимает там строчки третьего десятка. В рейтинге 2019 года ей отведено 27-е место (минус две позиции по сравнению с предыдущим рейтингом Bloomberg). Первое место в Bloomberg Innovation Index 2019 у Южной Кореи (многолетнего лидера этого рейтинга). За ней следуют Германия, Финляндия, Швейцария и Израиль.

В международном рейтинге цифровой конкурентоспособности — IMD World Digital Competitiveness Ranking, который третий год подряд в дополнение к своему рейтингу глобальной конкурентоспособности (IMD World Competitiveness Ranking) рассчитывает бизнес-школа IMD (Швейцария) по показателям 63 экономик мира, Россия хоть постепенно и улучшает свои позиции, но пока находится, скорее, ближе к концу списка. Так, в IMD World Digital Competitiveness Ranking 2017 наша страна была на 42-м месте, в 2018-м — на 40-м, а в опубликованном недавно рейтинге 2019 года переместилась на 38-е место. Пятерка самых конкурентоспособных стран в цифровой среде по версии IMD World Digital Competitiveness Ranking 2019 выглядит так: США, Сингапур, Швеция, Дания и Швейцария.

Эти и многие другие рейтинги, несмотря на разность их критериев и порой субъективность, диагностируют основные причины отставания России в развитии цифровой экономики. Среди них — недостаточно благоприятная среда для ведения инноваций, в том числе и в области правового регулирования, невысокий процент инвестиций в технологии и науку, низкий уровень применения цифровых технологий бизнес-структурами.

Есть ли у России шансы изменить ситуацию? Безусловно. Наши сильные стороны, что неоднократно отмечалось в тех же международных рейтингах, — образование и научно-исследовательский потенциал. За последние годы страна достигла большого прогресса в развитии электронного правительства, совершенствовании цифровой инфраструктуры, в обеспечении национальной кибербезопасности. Наконец, еще одно преимущество России — это высокая вовлеченность населения в цифровую экономику. Однако добиться технологического прорыва без участия государства невозможно. Это подтверждает и опыт стран, занимающих сегодня первые строчки международных рейтингов цифрового развития. Именно государственная власть там выступает основным драйвером цифровизации, реализуя системную политику в инновационной сфере, создавая институциональные условия и формируя инфраструктурные возможности для развития новых технологий, прямо или косвенно поощряя их коммерциализацию и стимулируя на них спрос.

Цифровая повестка

Ускоренное внедрение цифровых технологий в экономике и социальной сфере — одна из национальных целей развития современной России. Эту задачу призван решить национальный проект (программа) «Цифровая экономика».

Государственная программа «Цифровая экономика», легшая в основу одноименного национального проекта, была принята в России летом 2017 года — после послания Владимира Путина Федеральному собранию 1 декабря 2016 года. Тогда президент призвал задействовать все имеющиеся у России ресурсы, для того чтобы совершить рывок в развитии цифровой экономики, и дал указание разработать соответствующий программный документ. В 2018 году после нового майского указа президента, где среди национальных целей были обозначены обеспечение ускоренного внедрения цифровых технологий в экономике и социальной сфере и ускорение технологического развития России, программа была преобразована и получила статус национального проекта (программы) со сроком реализации до 31 декабря 2024 года.

Финансироваться национальный проект должен из федерального бюджета и внебюджетных источников. Общая его стоимость — 1,627 трлн рублей (согласно его паспорту от 4 апреля 2019 года, опубликованному на сайте нацпрограммы), из них более 1 трлн — это средства федерального бюджета.

Среди целевых показателей нацпроекта — увеличение внутренних затрат на развитие цифровой экономики за счет всех источников (по доле в валовом внутреннем продукте страны) не менее чем в три раза по сравнению с 2017 годом (от базового значения в 1,7 до 5,1% в 2024 году), создание устойчивой и безопасной информационно-телекоммуникационной инфраструктуры высокоскоростной передачи, обработки и хранения больших объемов данных, доступной для всех организаций и домохозяйств (здесь, в частности, одна из целей — увеличение к 2024 году доли России в мировом объеме оказания услуг по хранению и обработке данных с базовых 0,9 до 5%), использование преимущественно отечественного программного обеспечения государственными органами, органами местного самоуправления и организациями.

Ставка на технологии

Нацпроект включает шесть ключевых направлений (федеральных проектов).

Направление «Нормативное регулирование цифровой среды» подразумевает нормотворческую деятельность по снятию первоочередных барьеров, препятствующих развитию цифровой экономики и созданию благоприятного правового поля для реализации в российской юрисдикции проектов цифровизации, а также разработку и реализацию законодательных инициатив, призванных создать условия для появления новой, более эффективной системы управления изменениями, в том числе с помощью развития регуляторных песочниц, площадок для технологического и организационного пилотирования новых цифровых технологий. Федеральный проект «Кадры для цифровой экономики» нацелен на совершенствование системы образования, которая должна обеспечивать цифровую экономику компетентными специалистами.

В федеральный проект «Информационная инфраструктура» включены мероприятия по созданию цифровой инфраструктуры передачи данных на основе российских разработок, а в проект «Информационная безопасность» — по обеспечению ее устойчивости и защиты от киберугроз, повышению конкурентоспособности отечественных разработок и технологий информационной безопасности, построению эффективной системы защиты прав и законных интересов личности, бизнеса и государства от угроз информационной безопасности. Федеральный проект «Цифровое государственное управление» — это цифровая трансформация государственных услуг и сервисов, создание национальной системы управления данными, развитие инфраструктуры электронного правительства и внедрение сквозных платформенных решений в государственное управление.

Наконец, направление «Цифровые технологии» — одно из самых объемных и затратных в национальной программе. Это фокус на развитие сквозных технологий — революционных цифровых, радикально меняющих ситуацию на существующих рынках или способствующих формированию новых. К перечню таких технологий федеральным проектом отнесены системы распределенного реестра (блокчейн), большие данные, нейротехнологии и искусственный интеллект, новые производственные технологии, промышленный интернет, технологии беспроводной связи, технологии VR и AR, компоненты робототехники и сенсорика, квантовые технологии. Также предусмотрено, что по мере появления и развития новых высокотехнологичных направлений этот перечень может быть изменен. Вокруг сквозных цифровых технологий планируется выстраивать меры поддержки с привлечением институтов развития. Стимулировать создание проектов по разработке и внедрению отечественных продуктов, сервисов и решений, созданных на базе сквозных цифровых технологий, в ближайшие четыре года будут на основании специальных стратегических документов, разработанных экспертами и учеными, — дорожных карт. На сегодняшний момент их девять.

Трудности нормотворчества

Необходимость глубокой правовой реформы — один из ключевых вызовов цифровой экономики. В России, лишь недавно приступившей к такому нормотворчеству, нацпроект «Цифровая экономика» предполагает разработку и принятие нескольких десятков законопроектов, требующихся для создания благоприятных условий для внедрения передовых технологий. Однако темпы подготовки законодательной базы оставляют желать лучшего.

«Из 20 нужных законопроектов, определенных правительством в качестве приоритетных (и которые должны были быть внесены в Государственную думу. — Ред.), пока принят лишь один, и он внесен депутатами», — прокомментировал в конце мая председатель Государственной думы Вячеслав Володин промежуточные итоги нормотворческой работы по нацпроекту, призвав ускорить принятие законопроектов о цифровой экономике.

Единственный принятый документ, упомянутый спикером Госдумы, — это вступивший в силу 1 октября Закон о цифровых правах, создающий основу для регулирования отношений в сфере цифровой экономики. Закон закрепляет в Гражданском кодексе РФ понятие цифровых прав, их признаки и регулирует использование смарт-контрактов. Конкретные правила, которым должны соответствовать информационные системы, а также виды цифровых прав и особенности их эмиссии должны быть установлены специальными законами.

Среди них и нашумевший законопроект «О цифровых финансовых активах», находящийся в Госдуме с начала 2018 года и одобренный ею в первом чтении весной этого года, однако с тех пор так и не принятый. Ожидалось, что эти два документа определят правовой статус криптовалют в России, но пока этого не случилось. После серьезной доработки, которой подвергся законопроект о цифровых правах, из него были исключены положения о криптовалюте. Что же касается законопроекта о цифровых финансовых активах, который председатель Правительства РФ Дмитрий Медведев поручил Минфину и Госдуме доработать и принять до 1 ноября 2019 года, то работа над ним продолжается. Напомним, что в новой (но, возможно, не окончательной) версии, подготовленной ко второму чтению, уже отсутствовало понятие «криптовалюта». Это, вероятно, связано с тем, что российские власти так и не определились в позиции легализации или запрета криптовалют на территории страны.^Б

---

Мнения боссов

Антонина ЛЕВАШЕНКО, руководитель Российского центра компетенций и анализа стандартов ОЭСР РАНХиГС:

Россия сегодня не мировой лидер в цифровой экономике и экспорте ИТ-услуг, но обладает большим потенциалом для роста. В нашей стране есть существенные барьеры и для импорта услуг. Согласно Индексу ограничений торговли цифровыми услугами ОЭСР, который используется в качестве показателя инструментария Going Digital, Россия занимает 4-е место с конца из 44 стран (бóльшие ограничения для цифровых услуг зафиксированы лишь в Китае, Индии и Бразилии).

Потенциал России в области цифровой экономики связан с традиционно сильным техническим образованием и математической школой, в то время как проблемными местами остаются регуляторные ограничения и отсутствие специальных мер поддержки для цифровых компаний.

На развитии каких цифровых технологий стоит сделать упор, что нужно для этого и какие есть препятствия для их развития? ОЭСР в 2017 году определила четыре ключевые прорывные цифровые технологии. Это технология анализа больших данных, искусственный интеллект, интернет вещей и технология блокчейна. Страны ОЭСР принимают стратегии развития в отношении данных технологий, создают обсерватории для реализации исследовательских проектов и объединения усилий заинтересованных сторон (например, обсерватория по блокчейн-технологиям в ЕС). Если Россия не хочет отставать от стран ОЭСР и не намеревается упустить свой шанс укрепить позиции на новых высокотехнологичных рынках, то важно развивать все эти четыре направления.

Национальная программа «Цифровая экономика» в целом отвечает практике стран ОЭСР, где также реализуются стратегии и программы цифровизации экономик. Программа делает акцент на создании условий для развития прорывных технологий (блокчейн, IoT, AI, большие данные), но не устраняет ключевые барьеры для развития цифровой экономики (локализация данных, высокая нагрузка на информационных посредников). Программа не уделяет должного внимания вопросам развития платформенной экономики. Важно отметить, что программа не может быть реализована эффективно в условиях сохранения традиционных барьеров для бизнеса (избыточные проверки, ограничения для трансграничных расчетов и другие).

Ключевые задачи, которые должны быть решены в рамках национальной программы «Цифровая экономика», — это создание условий для развития криптоэкономики, реализации риск-ориентированного, а не тотального подхода к требованию локализации данных, устранение правовых неопределенностей в отношении обработки персональных данных и формирование благоприятного режима для развития технологий анализа больших данных (применение новых подходов к получению согласия на обработку данных, доступ к обезличенным данным исследователей и другим). Кроме того, необходима отмена валютного контроля в части такого ограничения, как требование репатриации. Это ограничение сильно обременяет развитие молодых ИТ-компаний, продукты которых выходят на экспорт. И часто такие компании отказываются от экспорта. К тому же если мы говорим про криптоэкономику, то принятие ФЗ о цифровых финансовых активах вряд ли даст сильный эффект, а вот установление требования ПОД/ФТ для криптобирж, легализуя тем самым деятельность банков с криптоактивами, а также признание криптовалюты в качестве договорного средства платежа действительно позволит российскому рынку криптоэкономики развиваться.

Алексей КУДАШОВ, основатель NEP Index Venture D-Management:

Что такое цифровая экономика? Под этим термином понимается вся экономическая деятельность, основанная на цифровых технологиях, без структурных изменений в организации ключевых финансовых потоков и работе регуляторов. В общем смысле это та же экономика потребления, но с другими акцентами: покупатель взаимодействует с продавцом посредством информационных платформ; товаром является информация. Если в ХХ веке искали и качали из недр нефть, то в XXI веке место нефти заняла информация, поток данных. И богаче тот, у кого этих данных больше, кому они поступают непрерывным потоком, — и тот, кто первым успевает их обрабатывать. В этой связи на первый план выходят технологии обработки больших объемов неструктурированной информации, обработки быстрой, точной и менее затратной. Это направления, обозначаемые такими терминами, как BigData, DataMining.

Также это технологии машинного обучения нейросетей, искусственный интеллект, обозначаемые такими терминами, как DeepLearning, AI. Данных настолько много, и они настолько разнородны и разнообразны, что простые вычислительные методы не дают желаемых результатов. Все это позволяет создавать глобальные информационные p2p-платформы, исключающие цепочки посредников из поставок товаров или услуг. Мир сужается до размеров большой деревни. Каждый человек теперь находится от другого человека на расстоянии четырех нажатий кнопок на своем смартфоне.

Отдельное место занимает технология блокчейна. Произошедшие изменения лежат намного глубже красивого фасада. Появление механизма взаимного доверия и новых денег меняет структуру общества, из просто цифровой экономики делает децентрализованную экономику. Произошел фазовый переход внутри социального организма. Теперь каждое сообщество может создавать свои деньги, вернее, некую материальную оболочку, которую нужно наполнить трудом людей — капиталом, единственной ценностью денег. Капиталу для существования требуется материальная форма. В традиционной цифровой экономике выпуск этой формы, бумажных или электронных денег, — функция государства или таких организаций, как ФРС, Евросоюз. Контроль и регулирование — функция центробанков или таких организаций, как МВФ. В децентрализованной экономике эмиссия осуществляется самим сообществом людей. Их труд теперь переходит не в материальную форму банкноты доллара США, а в форму смарт-контракта децентрализованной сети (блокчейна) этого сообщества. Посредники становятся не нужны, ведь ныне каждый человек может обменять свой труд на труд другого человека посредством информационной платформы, которая организует мгновенный перевод и вычислит «общий знаменатель», необходимый при обмене. И государства старого типа не исключение из этого процесса. Изменилась структура самого общества, неизбежно изменятся и многие созданные им прежде институты. Будут возникать государства нового типа — информационные сообщества, объединяющие людей на некой глобальной идее и истинных ценностях, с децентрализованной экономикой, лежащей в их основе. Свободный творческий труд команд, наиболее ценный с экономической точки зрения, встает в основе новой парадигмы. Результаты этого труда не отчуждаются существующей банковской системой, а принадлежат людям, которые могут использовать их по своему усмотрению. На первый план выходит идеология, которая объединяет людей в сообщества, формирует истинные ценности, общее видение мечты — некую глобальную цель, без которой социальный организм не может развиваться. Ведь теперь деньги есть у всех, но что делать дальше?

Алексей ПАРФЕНТЬЕВ, руководитель отдела аналитики «СёрчИнформ»:

У России неплохие перспективы в плане развития цифровой экономики.

В первую очередь потому, что есть хороший задел: отечественная школа программирования остается сильной, разработчики на равных конкурируют на мировом уровне. Например, ведущая нефтесервисная компания мира Schlumberger заявляет, что более 80% ее специалистов в области разработки искусственного интеллекта — это выходцы из СНГ. Примерно половина отдела перспективных исследований искусственного интеллекта в Samsung — тоже «русские». К тому же в стране высокий уровень готовности к цифровым трансформациям: аналитики PwC включают Москву в топ-5 городов мира по этому показателю. Выводы основываются главным образом на большом количестве стратегических инициатив по цифровизации, включая национальную программу «Цифровая экономика РФ». Но стоит отвлечься от перспектив и взглянуть на практику — увидим перекосы.

Один из главных трендов мировой цифровизации — аналитика. Новые средства аудита и автоматизированной аналитики информационной безопасности (ИБ) в ближайшее время станут ключевыми технологиями. И здесь у России прочные позиции уже сегодня. У нас проблемами ИБ исторически занимались люди, вышедшие из правоохранительных структур. При разработке защитных решений (к примеру, DLP-систем для предотвращения утечек информации) они ориентировались на реальные проблемы организаций, разбирали сценарии, по которым происходят инциденты. Так что отечественный софт умеет не только блокировать доступы или перемещение данных за корпоративный периметр. Он детально мониторит и анализирует работу сотрудников с конфиденциальной информацией. На Западе, который традиционно задает тренды в ИТ-отрасли, в фокусе внимания лишь данные. Риски со стороны человеческого фактора не контролируются. Поэтому возможности российского софта — то, что у нас сейчас воспринимается как должное, — производят фурор на иностранных рынках. Тут наше конкурентное преимущество. Но нынешний успех в ИБ не значит, что надо останавливаться. Преимущества теперь можно и нужно превратить в доминирование потом, так что инвестиции в отрасль быстрее и надежнее дадут результат.

Что касается слабых сторон, то при богатстве на отечественном рынке прикладных разработок у нас «хромает» поддержка науки и исследований. Та же нацпрограмма «Цифровая экономика» не ставит задач по развитию исследований для ИТ-сферы. Все, что говорится про науку и образование, касается лишь вопросов подготовки кадров и повышения ИТ-грамотности граждан. Это вовсе не стимулирование науки. В результате у нас мало патентов по интернету вещей и ИИ, блокчейну, квантовым технологиям, автоматизации в производстве, бизнесе, услугах. Государство понимает остроту вопроса: например, в развитие кванта намерены вложить 44 млрд рублей, чтобы ликвидировать отставание от США, ЕС и Китая. Однако есть сомнения, что средства будут потрачены эффективно. При том, что затраты на исследования и разработку в России не ниже, чем в среднем по миру, по результативности они в три раза отстают от среднемировых показателей.

Кроме того, налицо проблемы регулирования. Инициатив много, они хорошо выглядят на бумаге, но по факту у них разнонаправленные цели. К примеру, чтобы реализовать «умную» и доступную городскую среду, гражданам предлагают удобные цифровые сервисы — расписание общественного транспорта в Telegram-ботах. В то же время регуляторы признают Telegram вне закона и пытаются заблокировать.

Более частный пример: Реестр отечественного ПО требует, чтобы софт российских разработчиков поддерживал российские базы данных и операционные системы. Российского системного ПО почти нет, тот же Linux мало распространен и в стране, и за рубежом. И это при том, что сейчас софт, как правило, заточен под международные Windows и iOS. Получается, вендоров стимулируют разрабатывать ПО, которое востребовано не то что строго на локальном рынке, а в отдельных сегментах локального рынка. В этом не было бы большой беды, не будь в рамках нацпроекта «Цифровая экономика» поставлена задача — переориентировать отечественных разработчиков на экспорт.

Чтобы изменить ситуацию, в первую очередь следует пересмотреть действующие законодательные нормы, привести их к общему знаменателю и адаптировать под актуальные задачи. Такая практика уже оправдала себя в Великобритании и Франции. С учетом особенностей российской экономики — неравномерных темпах развития даже внутри одного сектора — изменять законы придется постепенно. А после того как будут устранены противоречия, предстоит зарегулировать принципиально новые вещи: оборот криптовалют, цифровые сделки (обособить понятия цифровой оферты и цифрового акцепта), само понятие информации и цифровых финансовых активов как объектов гражданского права. И это не говоря об определении правового статуса роботов или беспилотного транспорта. Так что работы впереди много.