Компания Moody’s в своем обнародованном на днях аналитическом материале указывает, что импортозамещение, на которое экономистами возлагались определенные надежды как на способ несырьевого роста российской экономики, реально идет только в продовольственном секторе. Комментируют наши эксперты.

Андрей Черногоров

Александр Кузьмин

Андрей Петкевич

Николай Калмыков

                                                      Андрей Черногоров, генеральный директор Cognitive Technologies 

Действительно, решения отечественных разработчиков сегодня внедряются с огромным трудом от силы у 0,1% частных предприятий нашей страны. Рейтинговые системы такой нитевидный уровень активности даже не воспринимают. Остальные «частники» открещиваются от импортозамещения как от проказы, при этом не называя открыто истинные причины своего поведения.

Все дело в том, что крупные частные компании в России де-факто шантажируются западным рынком через финансовые механизмы, в том числе через различные инвестиционные рейтинги. Мало того, что частный бизнес подвержен колоссальной инерции и готов годами закрывать глаза на неповоротливость и дороговизну решений западных вендоров, к этому добавляется еще и давление из-за рубежа. Доподлинно известно: для фондирующихся на западе российских компаний крайне важна стоимость привлечения капитала. Тем более, если мы говорим про ИКТ-сектор, где кредитные деньги всегда были дорогими, а сейчас они просто стали на вес золота. Поэтому в любых предложениях по импортозамещению российский частный сектор сейчас видит явную угрозу для своей стабильности и банального выживания. А все потому, что в случае внедрения на своем предприятии национальной разработки, западные «коллеги» им открыто могут сказать: «Не хочешь внедрять у себя наши программные, аппаратные и ИТ-решения? Тогда мы понизим твой рейтинг в очередной публикации от Moody’s, Fitch, Standard & Poor’s (и прочих псевдозаконодателей рынка)».

И попробуй потом получи у западных инвесторов новые транши под расширение производства, закупку сырья и технику. Все это и приводит к тому, что частный бизнес, имеющий отношение к международным процессам облигационного рынка, первым выступает против импортозамещения и первым препятствует любому переезду на отечественные решения. Продовольственная сфера относительно меньше подвержена этому шантажу просто потому, что кредитуется в основном за счет внутренних денег, а не международных. А вот все остальные…

Другая важнейшая проблема импортозамещения — это огромное количество прикормленных западными вендорами лоббистов во всех госкомпаниях. Они обладают огромным ресурсом саботирования любых инициатив о переходе на отечественное или открытое ПО. И когда к этому лобби добавляется «облигационный шантаж» западных рынков импортозамещение просто откровенно начинает глохнуть. Вот почему для скидывания этих токсичных лоббистов с хвоста и для предотвращения описанного шантажа и нужно было запустить программу по поддержке госзакупок на федеральном уровне (как об этом объявила 11 августа комиссия Медведева).

Александр Кузьмин, генеральный директор РусХОЛТС

Видимость изменений зависит от точки зрения исследователя. Импортозамещение идет там, где оно востребовано ситуацией.
На примере нашей компании можем сказать, что импортозамещением начали заниматься с августа 1998, когда пришлось в срочном порядке перейти в рецептурах автокосметики на отечественные составляющие. До этого содержание импортных компонентов в составах было 75 и более процентов. В том же 1998 году, начали выпуск линейки российской автохимии и автокосметики, как продолжения импортной. Можно уверенно констатировать, что в на рынке бытовой химии импортозамещение уже произошло в первые два кризиса. Тогда наблюдалось массовое появление на рынке отечественных продуктовых линеек бытовой химии. В этот раз наши коллеги запустили всего один бренд премиальной автокосметики с «российской родословной». Первые продажи показывают, что момент выхода на рынок выбран ими удачно.
Есть два примера из продовольственной сферы. Год назад пришлось серьезно поработать над замещением импортных сосисок в хот-догах на российскую продукцию. До введения санкций мы поставляли для своих партнеров замороженные мясопродукты из Швеции и Дании. У российских производителей просто не было стимулов делать сосиски для контактного гриля. Ведь приготовить хот-дог из «обычной сосиски» нельзя. Продукция должна выдерживать заморозку. Кроме того, готовый продукт должен сохранять товарный вид, даже если находится 4 – 5 часов на гриле, разогретом до 75С.
В этом году по собственной инициативе создали под СТМ заказчика кофейную смесь российской обжарки, рассчитанную на автоматические кофемашины. Выяснили, что на рынке HoReCa никто не разбирается в зерне для кофейных суперавтоматов. Все убеждены, что чем зерно свежее, тем оно лучше. Для мелких кафе бесплатная аренда или наличие бесплатных чашек, ложек, салфеток важнее качества зерна.

По оборудованию, с которым мы работаем, импортозамещение маловероятно. В России не производят профессиональные кофемашины. ВАЗы есть, а кофемашин даже среднего уровня нет. Создать кофемашину с нуля ничуть не легче, чем автомобиль, в своей стихии это такой же «мерседес». Но немецкие производители доминируют во всем мире.

По «ширпотребу» (стаканчики, ложечки) Китай лидирует и в Европе и в Америке, его не заместишь. Разве что заменить китайский товар, купленный у европейских поставщиков на китайский товар, купленный у турецких партнеров.
Конкурентоспособны отечественные ИТ-продукты. Удаленный мониторинг кофемашин и технологического оборудования кафе, решение которое мы поставляем для АЗС, опережает большинство технологий, которые есть на рынке HoReCa в Европе и даже, США.

Андрей Петкевич, управляющий партнер MarkedProjects

Пожалуй, стоит согласиться с этой оценкой. Предприниматели из разных отраслей увидели новые возможности в идее «импортозамещения», а реализация этой идеи в продовольственной сфере требует относительно меньших вложений, чем в иных отраслях. Кроме того, на фоне закрытости рынка для зарубежных продуктов питания, сохраняется достаточно мощный потенциал внутреннего спроса, что делает коммерческие риски в этой сфере ниже и стимулирует инвестиционную активность.

Николай Калмыков, директор Экспертно-аналитического центра РАНХиГС

На самом деле обновление происходит и в других отраслях. Так, по опросу представителей МСБ (2000 руководителей компаний), проведенному Экспертно-аналитическим центром РАНХиГС в июле 2016 года значительное количество компаний, представляющих средний бизнес запланировали или уже начали техническое переоснащение, а также планируют расширение своей сети сбыта.

Дмитрий Оснач, директор по маркетингу компании АСКОН

АСКОН — российский разработчик инженерного программного обеспечения. По сравнению с автомобилями, станками или потребительской электроникой это небольшая ниша для импортозамещения. Но на своем примере мы можем подтвердить, что некоторая тенденция к переходу на российскую продукцию все же есть.

С 2009 года мы предлагаем клиентам акцию «Трейд-ин», когда предприятие, официально отказываясь от использования зарубежного инженерного софта, покупает наши продукты со скидкой 60%. В 2013 году, до начала импортозаместительной кампании, на условиях «трейд-ин» наше программное обеспечение купили 11 предприятий. Надо сказать, что переход на другое инженерное ПО (систему проектирования или систему управления инженерными данными) — процесс сложный. Нужно обеспечить наследование данных (трехмерных моделей, чертежей, спецификаций), обучить сотрудников, преодолеть сложившиеся привычки работы. Поэтому «Трейд-ин» у нас никогда не был массовой акцией.

Но в 2014 году таких предприятий было уже 17, и столько же — за неполные восемь месяцев текущего года. В основном, это средний производственный бизнес и проектно-строительные организации. На их решение о переходе на российский инженерный софт повлияла как экономика — обновление и поддержка зарубежного ПО стали слишком затратны, так и санкции США в отношении ряда российских промышленных компаний.

В любом случае одного года недостаточно для адаптации к новым условиям. Предприятия должны убедиться, что бизнес-среда изменилась и это надолго. Сейчас многие рассматривают ситуацию как временную, надеясь «пересидеть» ее. С убеждением придет и разработка новой стратегии, поиск новых рыночных ниш и новых поставщиков. Тенденции к импортонезависимости видны уже сейчас, а первые полноценные результаты будут осязаемы примерно через два-три года после реального старта процесса.