Как оценивать эмбарго на турецкие товары? Комментируют Николай Калмыков, Людмила Кравченко, Павел Симаков, Виталий Манжос.

Николай Калмыков, директор Экспертно-аналитического центра РАНХиГС

Меры, которые ввела Российская Федерация, являются вполне закономерным следствием не вполне адекватного поведения турецких властей, и последующей неготовности признать свои ошибки. Меры экономического характера демонстрируют то, насколько значимого партнера может потерять Турция, если не изменит курс. Помимо этого, нужно отметить, что по ряду товаров действительно, при проверках, начали выявляться серьезные нарушения. Другой вопрос — почему раньше не обращали внимание на эти нарушения и поставки некачественной продукции? Но, ввиду акцента сегодняшнего дня, соответствующие службы обратили большее внимание.

При всем этом не стоит забывать, что обычные граждане Турции многим россиянам знакомы как дружелюбный народ. Ведь за последние годы, в том числе за счет развития туризма в Турции, происходила активное межкультурное взаимодействие, выстраивание экономических связей и просто улучшение понимания друг друга. И турецкие власти должны понимать, что порой одним бесчестным поступком можно вызвать пропорциональный ответ.

И никакое экономическое взаимодействие с запрещенными в России организациями не компенсирует в долгосрочной перспективе потери от партнерства экономик двух стран.

Людмила Кравченко, эксперт Центра научной политической мысли и идеологии

Запрет на ввоз некоторых групп товаров из Турции, который в отличие от продовольственного эмбарго европейского продовольствия вводится на неопределенный срок, несет негативные последствия как для населения, бизнеса, так и для репутации самого государства.

Во-первых, предлагается за месяц заместить турецкие товары, которые по некоторым секторам достигают четверти российского импорта. Проанализировав Постановление Правительства и данные Федеральной таможенной службы, видим, что российский бизнес вынужден будет срочно искать новых поставщиков, чтобы заменить 36,7% импорта винограда, 28,12% огурцов и корнишонов, 24,6% цитрусовых, 19,8% кур, 7% — лука и чеснока, 16% томатов, абрикосов, слив и персиков в объеме 13% от текущего импорта. Естественно это ударит по ценам на эти группы товаров, хотя на показателе инфляции может и не отразиться, так как доля этих товаров при расчете Индекса потребительских цен составляет менее 5%. То есть статистически цены вырастут незначительно, в то время как россиянин, привыкший к новогоднему столу к пышной фруктовой корзине, состоящей в первую очередь из мандарин, ощутит последствия государственного решения на собственном кармане.

Во-вторых, бизнес вынужден работать все в более жестких условиях. Полтора года тому назад, когда было введено эмбарго на продовольствие из ЕС, Турцию провозгласили одним из ключевых партнеров. Только связи были налажены в полной мере, как политический вектор сменился и экономика была задействована в качестве инструмента наказания – поставщикам вновь рекомендуют искать альтернативу. Пока наиболее часто упоминаемый партнер – это Израиль, но ведь и он граничит с Сирией, а значит столкновение интересов стран вполне вероятный сценарий. И что тогда – бизнес снова заставят переориентироваться и понести при этом очередные убытки? Где будет конец курсу на ротацию партнеров?

В-третьих, этот шаг наносит еще и репутационный ущерб России. Ведь в отношении Турции введены не только торговые ограничения, но и инвестиционные. Иностранные партнеры станут более осмотрительными при сотрудничестве с Россией, опасаясь, что судьба Турции может затронуть и их. Новые торговые ограничения вновь поставят вопрос о прочности Евразийского экономического союза, с территории которого в Россию попадали санкционные товары.

Павел Симаков, владелец, директор Сибирской Архивной Службы

На мой взгляд, текущий запрет на ввоз в первую очередь сельхоз продукции будет иметь ограниченное влияние на экономику России.

Надо отметить неизбежное удорожание сельхозпродукции в Крыму. В настоящее время там практически невозможно заводить овощи и фрукты с Украины из — за политических вопросов о принадлежности полуострова. Потому запрет на турецкие овощи и фрукты — однозначно удар по кошельку крымчан.

Что касается европейской части России — не думаю, что ситуация будет критичной.
Конечно, будет удорожание продукции. Это связано в первую очередь с убытками компаний — поставщиков, которым необходимо будет в срочном порядке перестраивать всю логистику и искать новых поставщиков. Что делается в короткие сроки — всегда дорого, т.к. наладить новые каналы в кратчайшие сроки весьма затратно. И только в процессе выстраивания стабильных бизнес процессов, цена будет постепенно снижаться.
Что касается Урала, Сибири, Дальнего Востока — это никак не скажется на ситуации, потому как основным поставщиком продукции тут давно уже является Китай.
Можно прогнозировать негативный сценарий, который значительно ударит по кошельку россиян только в том случае, если санкции коснутся легкой и обувной промышленности. Ведь большинство предприятий, позиционирующих себя, как российский производитель, размещает контрактное производство своей продукции у турецких подрядчиков.

При всем при этом, я прогнозирую, что даже в этом случае ситуация выровняется в течении одного — двух лет. Предприниматели начнут заниматься настоящей локализацией продукции в России, где стоимость рабочей силы уже частично ниже, чем в Китае. Ну или активно будут выходить на китайских производителей, с целью развернуть производство там.

Критично для страны в целом — это потеря недорогих турецких курортов. К сожалению, ни по ценами, ни, особенно, по уровню сервиса черноморские курорты, включая Крымский полуостров, не могут предложить реальной альтернативы отдыху в Турции.

Виталий Манжос, старший аналитика банка «Образование»

Поспешное введение ряда экономических и политических санкций в отношении Турции будет иметь побочные негативные последствия для российской экономики. Российский рынок остаётся под влиянием неблагоприятных геополитических факторов. Укоренившееся за последние дни отсутствие диалога между первыми лицами России и Турции на фоне усилившегося российского военного присутствия в Сирии является тревожным симптомом.